По данным Судебного департамента Верховного суда, за четыре с половиной года, с начала 2017-го по середину 2021-го, суды первой инстанции рассмотрели 229 дел в отношении НКО о невключении в реестр или нарушении правил о маркировке (по статье 19.34 КоАП) и вынесли 158 обвинительных постановлений (из них 114 — на юридических лиц, 43 — на должностных лиц), назначив штрафы в общей сложности на сумму 36 245 500 рублей. Средний штраф вырос с 190 тысяч рублей в 2017 году до 350 тысяч рублей в первой половине 2021 года. Некоторые штрафы, наложенные в первой инстанции, удалось обжаловать: сумма штрафов по постановлениям, вступившим в законную силу, составила около 25,5 миллиона рублей. Штрафы на более 11 миллионов рублей были взысканы принудительно.

Протоколы за отказ регистрироваться в реестре «НКО-иностранных агентов» оформляли, в частности, на следующие организации: Информационно-аналитический центр «Сова», фонд «Династия»,  фонд «Женщины Дона», Фонд защиты гласности, «Институт глобализации и социальных движений», Калининградское региональное общественное учреждение «Общество немецкой культуры и российских немцев «Айнтрахт Согласие», красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа», мурманская областная организация «Кольский экологический центр».

В отсутствии маркировки обвиняли движение «Голос», Фонд «Общественный вердикт», самарское издание «Парк Гагарина» (зарегистрировано как НКО), калининградскую организацию «Экозащита!-женсовет» и многие другие организации.

Организации штрафовали из-за отсутствия маркировки в публикациях на сайтах, постах в социальных сетях, на книгах, раздаточных материалах, баннерах на публичных мероприятиях, обращениях в госорганы и даже на настольной игре по советской истории.

• В декабре 2020 года суд постановил оштрафовать «Международный Мемориал» на 500 тысяч рублей, а ее руководителя — на 300 тысяч рублей за отсутствие маркировки на материалах на стенде «Мемориала» на Московской международной книжной ярмарке. Суд проигнорировал, что прокурорскую проверку провели с нарушением закона, книги были изданы до включения организации в реестр «иностранных агентов», а перед тем, как передавать их посетителям ярмарки, на книги ставили штамп о включении «Мемориала» в реестр.

• В октябре 2021 года Правозащитный центр «Мемориал» оштрафовали на 300 тысяч из-за отсутствия маркировки в обращении, направленном в электронную приемную МИД руководителем одной из программ. В документе несколько правозащитных организаций призывали российские власти предоставить политическое убежище туркменскому блогеру Розгельды Челиеву, которого преследовали на родине в связи с публикациями в интернете.
• В декабре 2015 года суд в Томске оштрафовал на 400 тысяч рублей фонд содействия развитию гражданского общества «ГОЛОС-Урал» за то, что во время презентации «Что нужно делать наблюдателю на выборах» без маркировки раздавались талисман наблюдателя, справочник краткосрочного наблюдателя и блокнот общественного контролера в УИК.
• Екатеринбургское общество «Мемориал» в 2020 году оштрафовали на 300 тысяч рублей из-за отсутствия маркировки на баннерах и информационных стендах на публичном мероприятии, посвященном памяти жертв политических репрессий. Екатеринбургский «Мемориал» не выступал организатором мероприятия, не был собственником баннеров, а изображенный на них логотип относился ко всему движению «Мемориал».

Штрафы выписывали даже организациям за деятельность других юридических лиц:

• В 2015 году суд оштрафовал Правозащитный центр «Мемориал» на 600 000 руб. за отсутствие маркировки на двух материалах на сайте общества «Международный Мемориал».
• В 2016 году суд оштрафовал частное учреждение «Информационное агентство “МЕМО.РУ”» на 500 тысяч рублей из-за отсутствия маркировки в материалах на сайте «Кавказского узла». При этом защитник подчеркивал, что учредителем издания является другая организация —  ООО «МЕМО». Суд счел, что эта информация «не  может быть принята во внимание, поскольку руководителем обеих организаций является Шведов Г.С., деятельность организаций основана на общем для них интересе».

В октябре 2021 года Роскомнадзор отчитался, что с начала года составил 843 протокола о нарушениях маркировки СМИ-«иностранными агентами» (по ст. 19.34.1 КоАП). Из них 840 — на «Радио Свобода» и руководителя русской службы медиакорпорации Андрея Шарого, два протокола — на ООО «ПАСМИ» («Первое антикоррупционное СМИ») и его гендиректора Дмитрия Вербицкого, и один — на Льва Пономарева, которого включили в реестр СМИ-«иностранных агентов».

• К концу мая 2021 года сумма штрафов за нарушение маркировки, наложенных на «Радио Свобода», превысила 100 миллионов рублей. 14 мая московские банковские счета «Радио Свобода» заблокировали. Судебные приставы как минимум дважды за месяц посетили московский офис издания и провели фотосъемку мебели и оборудования. СМИ подчеркивало, что обжалует все штрафы, но к тому моменту суд не удовлетворил ни одной из 140 поданных апелляций.
• Дело Льва Пономарева было связано с отсутствием маркировки, в частности, при репостах чужих записей в Facebook. «Когда я пишу статьи — я обязательно указываю, что статья написана СМИ-иноагентом, но когда я делаю перепост — просто жму на кнопку, — рассказал Пономарев в разговоре с РБК. — И зачем писать, что перепост сделан иноагентом — я понятия не имею. Мне надо при каждом перепосте из текста писать, что перепост сделан СМИ-иноагентом». В ноябре суд первой инстанции вынес обвинительное постановление и назначил штраф в десять тысяч рублей — как пишет РБК, это был первый штраф в отношении физлица за отсутствие маркировки «иностранного агента».

Для иностранного СМИ или «учрежденного им российского юридического лица» последствием административного дела с 2019 года может стать не только штраф, но также блокировка сайта Роскомнадзором. Доступ возобновляется после «подтверждения факта устранения нарушения, послужившего основанием для вынесения постановления».

• 17 ноября 2021 года Роскомнадзор, составив на издание The Insider протокол из-за отсутствия маркировки, напомнил о возможности ограничить доступ к сайту после вступления в силу судебного решения.

За «повторные», «неоднократные», «грубые» и «злостные» нарушения в некоторых случаях санкции существенно возрастают, вплоть до уголовной ответственности и лишения свободы. При каких нарушениях увеличиваются риски за повторное нарушение, зависит от вида «иностранного агента». Для организаций и людей, признанных «СМИ-иностранными агентами», учитываются любые нарушения, в том числе и связанные с требованиями о маркировке, для остальных типов «иностранных агентов» — только уклонение от включения в реестр и нарушения требований отчетности.

• За «злостное уклонение» от предоставления документов, необходимых для включения в реестр «НКО-иностранных агентов» или «незарегистрированных объединений-иностранных агентов» предусмотрено наказание до двух лет лишения свободы (ч. 1 ст. 330.1 УК). По официальный статистике, с 2015 года по этой статье осудили четырех человек, но что это за дела — неизвестно, и нельзя исключать, что в официальную статистику попали дела из соседней статьи о «самоуправстве» (ч. 1 ст. 330 УК). Публично известно об одном уголовном деле о «злостном уклонении», возбужденном в 2016 году в отношении председателя Союза «Женщины Дона» Валентины Череватенко, в офисе организации провели обыски и изъяли принадлежащее организации оборудование и документы. По версии следствия, Череватенко, создавая фонд, умышленно не подала заявку на включение организации в реестр «иностранных агентов». Год спустя Следственный комитет прекратил дело за отсутствием состава преступления.
• Наказание за непредоставление заявления о включении в реестр физлиц после привлечения за это к административной ответственности составляет до пяти лет лишения свободы (ч. 3 ст. 330.1 УК).
• Для СМИ за любое повторное нарушение штрафы возрастают (ч. 2 ст. 19.34.1 КоАП). А за неоднократное нарушение для юрлиц предусмотрен штраф в 5 миллионов рублей (ч. 3 ст. 19.34.1 КоАП), для граждан —  уголовная ответственность с наказанием до двух лет лишения свободы (ч. 2 ст. 330.1 УК). С января по октябрь 2021 года Роскомнадзор составил 420 протоколов о повторном нарушении из-за отсутствия маркировки СМИ-«иностранного агента» и 30 протоколов о грубом нарушении (соответственно ч. 2  и ч. 3 ст. 19.34.1 КоАП).

Летом 2021 года, отвечая на вопрос об угрозе уголовных дел для журналистов из СМИ-«иностранных агентов», пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что такого не произойдет, «если строго следовать букве закона». Однако следовать ей едва ли возможно из-за неопределенности требований, за нарушение которых предусмотрено наказание. Решение об их трактовке остается за правоприменителем.

• Иван Колпаков («Медуза»): «Подобно тому, как Минюст принял решение о включении нас в список “иноагентов”, Минюст точно так же может себя вести и с нашей отчетностью, ровно так, как им заблагорассудится. Если они захотят обнаружить ошибки в нашей отчетности, они их обнаружат. Если они обнаружат ошибки, это будут штрафы. Если будут штрафы, это будет означать уголовную ответственность, например, для меня».
• Лев Пономарев: «Даже репосты нужно сопровождать плашкой – ну, это же полный бред. Перепосты я, видимо, теперь перестану делать. А сам буду только больше писать содержательных постов вместо репостов: они стимулируют меня работать. Я сознательно нарываться на уголовное дело не буду, но если возбудят, значит, такова судьба».

Явный барьер создает сложное регулирование: большое число разрозненных статей и их частей с запутанными формулировками и не конкретными понятиями, которые, к тому же, меняются и дополняются. 

• В трех административных статьях предусмотрено наказание для НКО, незарегистрированных объединений и физлиц, «выполняющих функции иностранного агента» за непредоставление, предоставление несвоевременно или не в полном объеме «в уполномоченный орган сведений, представление которых предусмотрено законом и необходимо для осуществления уполномоченным органом своей законной деятельности». Из этой формулировки неясно, какие именно сведения подразумеваются — идет ли здесь речь о той или иной отчетности или, например, о заявлении о включении в реестр. Эта неоднозначность особенно критична для физлиц-«иностранных агентов»: для них повторное нарушение может привести к уголовной ответственности.
• В законе не определено, что считать «злостным» уклонением, — этим понятием оперирует уголовная статья 330.1 УК. Еще в 2012 году с критикой этой формулировки выступил Верховный суд, в его отзыве на законопроект отмечалось, что «отсутствие законодательно закрепленного определения злостности может стать причиной трудностей у правоприменителя при оценке объективной стороны рассматриваемого деяния и степени его общественной опасности».
• Для людей и организаций, признанных СМИ-«иностранными агентами», не разделены разные типы нарушений, в результате чего нарушение может стать «повторным» даже если фактически отличается от предыдущего.
• Число протоколов и, как следствие, штрафов и повторных нарушений зависит не столько от действий «иностранного агента», сколько от органов власти, составляющих протоколы: можно оформить один протокол об отсутствии маркировки в нескольких публикациях (как, например, в случае Пономарева) или же по протоколу за каждую публикацию отдельно (как, например, это происходит с «Мемориалом» или «Радио Свобода»). 

Все это в сочетании с риском суровых санкций оказывает психологическое давление на тех, кого уже включили в списки «иностранных агентов», и не может не оказывать сдерживающий эффект для отрасли в целом.

• Дарья Апахончич: «К этой преступной трате времени добавляется еще и психологический дискомфорт, потому что они приняли поправку, по которой наступает уголовная ответственность за несоблюдение всех этих требований. Она еще не была ни разу использована, но все люди, которые сейчас в этом «поле ожидания», думают: «Так, а не будет ли это применено по отношению ко мне? Зачем нужна поправка, если ее не используют? Разочек-то им наверняка будет интересно попробовать». Насколько я готова к тому, что сейчас отчет неправильный отправлю, а потом меня за это посадят? Это ужасное ощущение того, что ты ничего не контролируешь и от тебя уже ничего не зависит. Что захотят, то и сделают».

Если отдельные люди опасаются уголовного дела и лишения свободы, то организациям может грозить закрытие. Помимо блокировок счетов судебными приставами и блокировки сайта Роскомнадзором, в случае неоднократных нарушений власти используют административные дела как основание для обращения в суд с требованием о ликвидации.

• В ноябре 2021 года Генпрокуратура обратилась в Верховный суд с иском о ликвидации «Международного Мемориала», а московская прокуратура — в Мосгорсуд с иском о ликвидации Правозащитного центра «Мемориал». Одним из оснований послужило то, что, согласно иску прокуратуры, ПЦ «Мемориал» «систематически скрывал информацию о выполнении функций иностранного агента». Аналогичным образом, по мнению Генпрокуратуры, тот факт, что «Международный Мемориал» и его руководителя неоднократно привлекали к административной ответственности за нарушение требований о маркировке, «свидетельствует о том, что Общество в своей деятельности демонстрирует устойчивое пренебрежение законом, не обеспечивает публичности своей деятельности, препятствует должному общественному контролю за ней, чем грубо нарушает права человека, в том числе право на достоверную информацию о его деятельности». Хотя прокуратура говорит о «систематических нарушениях» требований о маркировке, большинство протоколов были составлены в короткий промежуток времени осенью 2019 года и до того, как власти разъяснили, что необходимо маркировать не только сайт организации, но и сайты отдельных проектов и социальные сети. На момент написания доклада суды еще не рассмотрели эти иски.

Какие появились формальные ограничения для «иностранных агентов»?

Авторы и сторонники законов об «иностранных агентах» неоднократно подчеркивали, что речь идет о большей прозрачности деятельности НКО и СМИ, получающих иностранное финансирование, а не о запрете или ограничении их деятельности.

«Этот закон ничего не запрещает, этот закон не запретительный. Он ничего не запрещает, — подчеркивал Владимир Путин во время обсуждения создания законодательства об «иностранных агентах» в 2012 году. — Его цель как раз сделать эту деятельность, особенно деятельность по финансированию тех организаций, которые занимаются политической деятельностью на территории Российской Федерации, прозрачной».

Из заявлений депутатов и чиновников в связи с законами об «иностранных агентах»:

• Владимир Бурматов (депутат Госдумы, фракция «Единая Россия»), 2012 год: «Считаю, что это сделает политический процесс более открытым и честным, и ни в коей мере не ущемит интересы политических и общественных организаций, работающих на территории России, поскольку ни в чем не ограничивает их деятельность».
• Дмитрий Песков (пресс-секретарь Президента РФ Владимира Путина), 2015 год: «Является ли НКО иностранным агентом или не является таковым — не меняет ровным счетом ничего. Ничто не мешает НКО действовать и работать дальше в том же режиме».

• Василий Пискарев (депутат Госдумы, фракция «Единая Россия»), 2020 год: «Сама маркировка "иноагент" ведь не мешает человеку или общественной организации заниматься политической деятельностью, это не препятствует им заниматься выборами, демонстрациями, организацией массовых шествий — это всё разрешено, но только надо маркировать, что это делается на зарубежные деньги. Пусть народ знает, кто призывает к митингам, демонстрациям и к другим всякого рода политическим акциям». 

• Шхагошев Адальби (депутат Госдумы, фракция «Единая Россия»), 2020 год: «Могу сказать, что законопроект, который мы сейчас принимаем, — это деликатно-неагрессивная защита, потому что категорически этот законопроект ничего не запрещает, просто там сказано: если занимаетесь политической деятельностью, зарегистрируйтесь, скажите об этом и критикуйте власть, если хотите, или, наоборот, поддерживайте систему власти, вы можете это делать».

Несмотря на заявления, деятельность «иностранных агентов» существенно ограничена в различных сферах на законодательном уровне.

Электоральные ограничения

Всем категориям «иностранных агентов» запрещено участвовать в агитации за или против выдвижения кандидатов или участвовать иным образом в избирательных кампаниях и референдумах. Как отмечают эксперты Венецианской комиссии, эта норма представляет собой несоразмерное вмешательство в свободу выражения мнений, а в силу практических сложностей в проведении различия между информированием и агитацией, она фактически запрещает освещать выборы включенным в реестр «иностранных СМИ». Для того, чтобы разобраться в этом вопросе, потребовались специальные разъяснения Центризбиркома, что в очередной раз подчеркивает неопределенность законодательства. В итоге ЦИК разрешил освещать выборы «СМИ-иностранным агентам».

Различные электоральные ограничения вводятся также нормативными актами на региональном и муниципальном уровне. В 2018 году, когда понятие «иностранный агент» применялось еще только к некоммерческим организациям, фонд «Общественный Вердикт» обнаружил 314 документов с такими ограничениями, действующими в 80 регионах России. В одних случаях НКО, «выполняющим функцию иностранного агента», запрещалось вносить пожертвования в избирательный фонд кандидата, в других — выдвигать инициативу проведения местного референдума, способствовать выдвижению или избранию депутатов, достижению определенного результата на выборах или иначе «участвовать в избирательных кампаниях».

Избирательное законодательство также вводит понятие «аффилированности» с иностранным агентом при помощи расширенных критериев. Таким образом обозначается связь любого кандидата с «иностранными агентами» в течение двух лет до назначения выборов и во время избирательной кампании: будь то учреждение, вхождение в органы управления, работа внутри организации или получение финансовой или имущественной помощи на «политическую деятельность».

Для таких кандидатов, как и для самих «иностранных агентов», вводятся особые ограничения: 

• указывать свой статус в платежном документе пожертвования в избирательный фонд
• указывать информацию о своей связи с «иностранными агентами» в заявлении о согласии баллотироваться, в подписных листах (рядом с записями об имевшейся судимости) и в агитационных материалах (не менее 15% площади материала)
• информация о статусе таких кандидатов должна быть на информационных стендах в помещениях участковых избирательных комиссий и указана в бюллетенях для голосования

Принимая во внимание результаты социологических опросов, которые демонстрируют негативные ассоциации большинства опрошенных с термином «иностранный агент»,  становится очевидным, что законодательством выстроены серьезные дискриминационные ограничения и для избирательных объединений. Так, партия или движение выдвигающее такого кандидата, должны рассказывать в любых своих агитационных материалах и подписных листах, что объединением выдвинуты кандидат(ы) из числа «иностранных агентов» или «аффилированных» с ними лиц. На это по закону должно быть отведено не менее 15% от площади материала или же это должно быть ясно различимо на слух.
Понятно, что партии не заинтересованы в том, чтобы на всех материалах рассказывать о своей связи с тем, что, согласно исследованиям, почти у половины населения ассоциируется со шпионажем.

В ноябре 2021 года стало известно, что Центральная избирательная комиссия заказала разработку системы автоматического учета кандидатов-«иностранных агентов», которая будет отслеживать наличие в агитационных материалах обязательной маркировки. Ее стоимость превысила 13 миллионов рублей.

Ограничение государственной поддержки НКО

В 2017 году, отвечая на вопросы Европейского суда по правам человека в связи с жалобами на закон об «иностранных агентах», российские власти подчеркивали, что закон не ограничивает финансирование НКО, признанных «иностранными агентами», поскольку они получают президентские гранты. На практике статус «иностранного агента» препятствует получению госфинансирования. «Организация не включена в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента», — такая фраза нередко включается в требования к участникам конкурсов на предоставление тех или иных субсидий. Приведем лишь два примера таких конкурсов:

• Субсидии от Министерства просвещения на проведение мероприятий патриотической направленности с участием детей и молодежи в рамках реализации федерального проекта «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации» (2021 год).
• Конкурс Минобрнауки для НКО, осуществляющих функции инфраструктурных центров, на финансирование программ по развитию направлений Национальной технологической инициативы (2018 год).

С 2016 года нормативно закрепляется статус НКО-«исполнителей полезных услуг» — это социально-ориентированные НКО (СО НКО), которые после регистрации в этом реестре получает право на «приоритетное получение мер поддержки», в том числе в виде субсидий из бюджета. Для этого НКО должна соответствовать ряду требований, в частности, «исполнителем полезных услуг» могут быть только НКО, «не выполняющие функции иностранного агента». Если организацию признают «иностранным агентом», она исключается из реестра «исполнителей полезных услуг». В некоторых регионах включение СО НКО в реестр иностранных агентов даже рассматривается в ряду макроэкономических рисков при реализации программ по развитию гражданского общества.

Иногда это ограничение прописывается в самих условиях региональных и муниципальных конкурсов. Такое требование мы обнаружили в региональных конкурсах для социально-ориентированных НКО или более широкого списка организаций, которые объявили в 2021 году в Приморском крае, Якутии, Ростовской области, Хабаровском крае. Гранты выдавались по направлениям гражданско-патриотического воспитания, развития институтов гражданского общества, охраны окружающей среды и животных, на укрепление межнациональных связей, развитие духовно-нравственных основ и традиционного образа жизни, социальную защиту граждан, поддержку материнства и детства, профилактику потребления наркотических средств, поддержку молодых специалистов, поддержку проектов в области науки, образования и просвещения, развитие журналистики и блоггерства, развитие защиты прав человека и другие. В 2020 году НКО из реестра «иностранных агентов» не могли участвовать в конкурсе на региональные субсидии на организацию и проведение профилактических мероприятий среди групп повышенного риска, уязвимых и особо уязвимых в отношении ВИЧ-инфекции групп населения Иркутской области. Ограничение на госфинансирование для «иностранных агентов» указывались в условиях конкурсов на субсидии для СОНКО «Новокузнецк — кузница общественных инициатив» (2019 год), в муниципальных грантах на антикоррупционные, природоохранные, просветительские, патриотические и другие проекты в Симферополе (2016 год), Ростове-на-Дону, Туле. Многочисленные ограничения на гранты и субсидии для НКО на региональном и муниципальном уровне в 2018 году собрал и опубликовал фонд «Общественный Вердикт».

Помимо ограничения финансирования из бюджета, с 2020 года банковские вклады НКО из реестра «иностранных агентов» не подлежат страхованию.

Ограничение контроля за действиями властей

Федеральный закон запрещает НКО, внесенным в реестр «иностранных агентов», выдвигать кандидатов в состав общественных наблюдательных комиссий. В декабре 2020 года на заседании Совета по правам человека Владимир Путин посвятил этому вопросу отдельное внимание, заявив, что он «не может себе представить, чтобы иноагенты в США пришли и потребовали, чтобы их пустили в общественный совет Госдепа». 

Следуя той же логике, Минздрав запретил НКО из реестра «иностранных агентов» выдвигать кандидатов в действующий при министерстве «Совет общественных организаций по защите прав пациентов».

Дополнительные ограничения вводятся нормативными актами и на муниципальном уровне. НКО, «выполняющим функцию иностранного агента», запрещают выдвигать кандидатов в местные Общественные палаты (например, в Тюмени, Тобольске, Норильске), Общественные советы (например, во Владикавказе).

• «Через две недели после объявления организации иноагентом местные газеты опубликовали информацию о том, что Оксану Прищепову исключили из Общественно-политического совета при губернаторе. Позже губернатор принял постановление об изменении устава совета о том, что иностранный агент не имеет право быть его членом», — рассказывается в сборнике «Клуба юристов НКО» про калининградскую организацию «Мир женщины».

С 2018 года некоммерческим организациям, «выполняющим функции иностранного агента», запрещено проводить независимую антикоррупционную экспертизы нормативных правовых актов или их проектов.

• Transparency International Россия, внесенная в реестр «иностранных агентов» в 2015 году, в 2019 году обжаловала в суде запрет на аккредитацию в качестве антикоррупционных экспертов. Закон «дискриминирует “Трансперенси” по признаку внесения в реестр: из всех НКО-«иноагентов» только наша организация систематически проводила антикоррупционную экспертизу НПА», — заявили в организации.

Законодательство об «иностранных агентах» ограничило и работу наблюдателей на выборах. Из-за причисления наблюдения на выборах к «политической деятельности» организации, организующие наблюдение, сразу оказались под угрозой внесения в реестр «иностранных агентов». С 2012 года в реестры «иностранных агентов» внесли 10 организаций и 20 физлиц, занимающихся защитой избирательных прав.

В 2014 году ЦИК заявил, что наблюдение за выборами представителями НКО, признанных «иностранными агентами», «может привести к дискредитации института наблюдателей, а также к созданию условий для дестабилизации демократического процесса формирования органов публичной власти». Хотя в 2021 году глава ЦИК Элла Памфилова объявила, что граждане России, участвующие в деятельности организаций-«иностранных агентов» могут быть наблюдателями на выборах, законодательное ограничение участия в избирательных кампаниях для «иностранных агентах» неоднократно ставило под вопрос возможность работы наблюдателей, связанных с таким статусом. В июне 2021 года Общественная палата запретила СМИ и НКО, признанным «иностранными агентами», предлагать кандидатов в наблюдатели от Общественной палаты на выборах в Госдуму, органы субъектов и местного самоуправления.

Другие ограничения

Введение в законодательство понятия «иностранный агент» привел к внедрению его во все новые и новые законы, что привело к появлению новых ограничений в самых разных сферах.

Людям, включенным в появившийся в конце 2020 года реестр физлиц-«иностранных агентов», запрещено занимать должности в государственных органах и органах местного самоуправления (это дискриминационное ограничение прямо противоречит Всеобщей декларации прав человека ООН и Международному пакту о гражданских и политических правах). Включение в реестр физлиц-«иностранных агентов» также может стать основанием для отказа в допуске к государственной тайне.

С конца 2020 года незарегистрированным объединениям, НКО и физлицам, «выполняющим функции иностранного агента», запрещено перечислять или получать деньги или другое имущество с целью организации или проведения публичного мероприятия.

В 2021 году обсуждается возможный запрет для НКО, признанных «иностранными агентами», заниматься просветительской деятельностью. С такой инициативой выступило в апреле Министерство просвещения, проект находится на этапе обсуждения.

Частично образовательная деятельность НКО-«иностранных агентов» уже была ограничена ранее из-за запрета включать их в реестр «исполнителей общественно полезных услуг», в том числе в сфере дополнительного профессионального образования, и лишения связанных с этим привилегий (субсидий из регионального и муниципального бюджета, доступа к эфирному времени, пользованию государственным и муниципальным имуществом и др.).

Требования и риски при взаимодействии с «иностранными агентами» и распространении информации о них

Штрафы для СМИ за распространение информации об «иностранных агентах» без маркировки

Закон о СМИ запрещает зарегистрированным изданиям упоминать НКО, НОО и физлиц-«иноагентов» или распространять их материалы без указания их статуса. Требования указывать статус СМИ-«иноагентов» в законе нет, но с 2021 года за распространение информации о любых «иностранных агентах» или произведенных ими материалах без такой пометки предусмотрены штрафы по статье 13.15 КоАП. Кроме того, возможна конфискация «предмета правонарушения» — например, компьютера, с помощью которого была сделана публикация (исключение составляют упоминания «СМИ-иноагентов», за которые предусмотрены только штрафы).

Уже в первый год существования этих санкций они начали активно применяться. По оценке «Медиазоны» на середину октября 2021 года, с начала года в московские суды поступило 259 дел о неправильной маркировке «иностранных агентов». Среди оштрафованных изданий — «Коммерсант», «Интерфакс», «Эхо Москвы» и другие. Ни одно дело не было прекращено. Как минимум 136 дел по соответствующим частям 13.15 КоАП нам удалось найти на сайтах судов других регионов. Штрафы выписывали преимущественно за упоминание НКО-«иностранных агентов» (Фонда борьбы с коррупцией, «Альянса врачей», «Мемориала», «Левада-центра», Института глобализации социальных движений и других), но также за упоминание «незарегистрированных объединений» (пример) и других СМИ (например, «Радио Свобода», «Сибирь.Реалии»).

• Суд в Архангельске оштрафовал главного редактора информационного агентства «Регион 29» на 4 тысячи рублей за упоминание в статье «В колониях Архангельской области за экстремизм отбывают наказание два человека» информационно-аналитического центра «Сова», который занимается, в частности, мониторингом антиэкстремистского законодательства.
• В Ростовской области штраф в 40 тысяч рублей назначили из-за упоминания Фонда борьбы с коррупцией в публикации «НТВ выпустило фильм о тайных спонсорах несистемной оппозиции в России». Согласно судебному постановлению, «в материале содержится следующий текст: “иностранные дипмиссии нанимали на работу россиян, а те, в свою очередь, становились жертвователями для дружественных посольствам организаций, таких как ФБК Навального”».
• В Карелии главного редактора «Черновика» оштрафовали на 4 тысячи рублей из-за публикации на сайте издания фразы: «Очевидно, это был последний митинг, организованный ФБК и штабами Навального, перед тем, как их признают экстремистским сообществом по решению суда».
• Главного редактора «Обозреватель. Врн» оштрафовали на 4 тысячи из-за упоминания фонда «Центр Защиты Прав СМИ» в репортаже «В погоне за трафиком. О перспективах СМИ и новых сетевых площадок поговорили эксперты на медиафоруме в Воронеже».

Протоколы составляли непредсказуемо — как на организации, так и на «должностных лиц» (главных редакторов) или и на тех, и на других одновременно. Из-за неопределенной формулировки статьи неясно, в каких случаях протокол могут составить на граждан (для них предусмотрены отдельные штрафы) и могут ли привлечь к ответственности, например, журналистов-авторов материалов или экспертов, дававших комментарий. Нередко СМИ штрафуют даже в том случае, если они, узнав о претензиях Роскомнадзора, сразу же исправили «нарушение», указав в материале упоминания о статусе «иностранного агента». 

В 2021 году в разъяснениях для СМИ Роскомнадзор также напомнил о возможных санкциях для «лицензиатов-вещателей». По закону о СМИ, с конца 2019 года к «лицензионным требованиям при осуществлении телевизионного вещания, радиовещания» относится упоминание «иноагентского» статуса при распространении сообщений, созданных или распространенных СМИ или юрлицами, признанными «иностранными агентами». За нарушение требования лицензии предусмотрена административная ответственность (ч. 3 ст. 14.1 КоАП). 

• Арбитражный суд Москвы оштрафовал «Первый канал» на 30 тысяч рублей из-за использования в ток-шоу сюжета телеканала «Настоящее Время» без указания его статуса СМИ-«иностранного агента». Представитель «Первого канала» в суде не признал нарушения, заявив, что по закону требование о маркировке распространяется только на СМИ-«иностранные агенты» или «на лиц, которые осуществляют ретрансляцию продукции» такого СМИ. Этот случай, в частности, показывает неоднозначность и неочевидность существующего законодательства.

Требование о маркировке усложняется тем, что существует несколько реестров «иностранных агентов», которые постоянно пополняются. Фактически средства массовой информации вынуждены отслеживать все изменения реестров и учитывать их во всех материалах, где упоминаются те или иные НКО, СМИ или люди, которые могут оказаться «иностранными агентами». Кроме того, после появления в реестре нового «иностранного агента» встает вопрос, нужно ли маркировать старые публикации с его упоминанием. Едва ли СМИ могут, подобно Центральной избирательной комиссии, выделить миллионы рублей на автоматический мониторинг «иностранных агентов». Некоторые издания пытаются сократить риски, вывешивая списки «иностранных агентов» в подвале сайтов — но и это требует больших ресурсов: информация в таком виде полностью занимает один экран и ее нужно постоянно актуализировать. 

Хотя требования об упоминании статуса действуют только для изданий, зарегистрированных как средства массовой информации, или самих «иностранных агентов», сложное устройство законодательства в этой сфере приводит к тому, что пользователи соцсетей начинают на всякий случай добавлять маркировки в свои публикации: это проще, чем разбираться, в каких случаях такие предупреждения действительно необходимы.

Передача «иноагентства» 

Те или иные контакты с «иностранными агентами» могут быть объявлены «политической деятельностью» или получением «иностранного финансирования». Каждого из этих критериев по отдельности недостаточно для признания «иностранным агентом», однако это может нести дополнительные риски включения в реестр.

Финансирование «политической деятельности» закон относит к собственно «политической деятельности». И напротив, получение денег или имущества от «иностранных агентов» могут приравнивать к «иностранному финансированию».

• Минюст объяснил включение «ОВД-Инфо» в реестр «иностранных агентов», в частности, тем, что проект получил финансирование от Правозащитного Центра «Мемориал», признанного «НКО-иностранными агентом».

При признании издания «СМИ-иностранным агентом» под угрозой получения личного статуса оказываются работающие в нем журналисты.

• Так, за гонорары от включенного ранее в реестр «Радио Свободы» и его подразделений «иностранными агентами» в декабре 2020 года объявили главного редактора «Псковской губернии» Дениса Камалягина, журналиста «7х7» Сергея Маркелова и журналистку «Радио Свобода» Людмилу Савицкую.
• «Основное – это риски для наших журналистов», — подчеркивала в июне 2021 года генеральный директор «Медузы» Галина Тимченко, рассказывая о последствиях включения издания в реестр «иноагентов».

Публикации в соцсетях со ссылкой на «иностранных агентов» уже становились одним из оснований  для включения самих авторов постов в реестр СМИ-«иностранных агентов».

• Так, Минюст объяснил включение в реестр журналисток Сони Гройсман и Ольги Чураковой ссылками на «Медузу», VTimes и «Радио Cвобода» в их постах.
• Включение журналистки «Важных историй» Ирины Долининой в список «иностранных агентов» Минюст обосновал тем, что про ее расследования писали новости «Радио Свобода», «Идель. Реалии», «Сибирь. Реалии» и другие издания, включенные в реестр СМИ-«иностранных агентов».

С 2015 года от СМИ требуют раз в квартал отчитываться о получении средств более 15 тысяч рублей от НКО-«иностранных агентов» (исключение составляют выплаты, связанные с рекламой). За нарушение этого требования предусмотрены административные штрафы (ст. 13.15.1 КоАП).

Хотя примеров реальных последствий  и передачи статуса «иностранного агента» немного, само по себе существование гипотетической угрозы затрудняет сотрудничество с партнерами и подрядчиками. Как охарактеризовала ситуацию «заразности» статуса участница самарского «Голоса» Людмила Кузьмина, которую объявили «СМИ-иностранным агентом»: «Страна превращена в безумный чумной барак».

Другие риски

Из-за строгих требований об отчетности контакты с «иноагентами» могут упрощать государству доступ к личным данным: например, при переводе денег (подробнее об этом мы рассказываем в главе об отчетности). В августе 2021 года Минюст предложил поменять правила отчетности «иностранных агентов», обязав их, среди прочего, заранее заявлять о планируемых и проведенных мероприятиях и направлять в министерство списки участников.

Появились риски даже для производителей мерча в поддержку «иностранных агентов». В ноябре 2021 года стало известно, что государственный медиахолдинг RT подал иск на 500 тысяч рублей на компанию Feelosophy Store, которая ранее запустила мерч в поддержку «Медузы». Они использовали фразу «иностранный агент», которую, как оказалось, в 2020 году RT оформил как товарный знак.

Есть и ограничения для представителей власти. С 2015 года военнослужащим и гражданскому персоналу органов ФСБ разрешено обращаться в НКО, «выполняющие функции иностранного агента» только на тех условиях, которые устанавливает ФСБ. Пока это единственные известные нам прописанные на бумаге ограничения для госслужащих, хотя не раз возникали инициативы ограничить их контакты с «иностранными агентами» законодательно.

Косвенная дискриминация: неформальные последствия для «иноагентов»

Хотя для «иноагентов» существует большое количество формальных ограничений, существенное влияние на деятельность находящихся в этом статусе оказывают также неформальные последствия «ярлыка». Основанием тому служит негативное отношение к термину «иностранный агент», которое закладывают, с одной стороны, чиновники в своих формальных заявлениях и закулисных решениях, а с другой — историческое самосознание общества.

Риторика властей и статус «иноагента» в глазах  общества

В публичных заявлениях об «иноагентском» законодательстве среди чиновников популярна позиция: закон не ограничивает деятельность НКО и СМИ-«иноагентов», не требует их закрытия и необходим только для прозрачности их работы для общества.

Когда в реестр НКО-«иноагентов» в 2015 году внесли просветительский фонд «Династия», основанный российским предпринимателем Дмитрием Зиминым, сам Зимин посчитал такой статус оскорблением: «Тратить свои личные деньги под маркой неведомого мне иностранного государства я, конечно, не буду», — заявил он, намереваясь в тот момент прекратить финансирование фонда. В ответ на резонансную общественную реакцию пресс-секретарь президента Дмитрий Песков посчитал «гипертрофированной» реакцию СМИ: «“Агент” в этом случае не является именем нарицательным, — сказал он. - Если вы получаете деньги из-за границы и занимаетесь политикой, вы должны заявиться как “иностранный агент”». Песков подчеркнул, что этот статус не запрещает деятельности организации.

Говоря о законе как нейтральном и не дискриминационном, многие чиновники ссылаются на позицию Конституционного суда по этому поводу. В 2014 году КС постановил, что закон об НКО-«иностранных агентах» не противоречит Конституции. Суд не нашел негативных коннотаций в словосочетании «иностранный агент»:

• «Законодательная конструкция некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента, не предполагает негативной оценки такой организации со стороны государства, не рассчитана на формирование отрицательного отношения к осуществляемой ею политической деятельности и тем самым не может восприниматься как проявление недоверия или желания дискредитировать такую некоммерческую организацию и (или) цели ее деятельности».

Тем не менее, негативные коннотации были заложены еще при принятии закона в 2012 году. Так, коммунист Владимир Кашин, объясняя решение однопартийцев голосовать за принятие законопроекта, говорил, что члены КПРФ «думают о защите родины от агентов, которые на деньги иностранцев рассчитывают внедриться в органы власти, чтобы оттуда диктовать волю хозяев».

О том, что статус «иноагента» подразумевает потенциальное «вмешательство во внутренние дела страны», говорилось и позже, в более сдержанных комментариях. Владимир Путин после переговоров с президентом США Джо Байденом говорил о недоброжелательном отношении страны к России и упомянул в том числе законодательство об «иностранных агентах», подразумевая, что организации с этим статусом поддерживают именно Соединенные Штаты Америки: «Давайте зададимся вопросом: если Россия — враг, то какие организации будет поддерживать Америка в России? Я думаю, что не те, которые укрепляют Российскую Федерацию, а те, которые ее сдерживают, а это цель Соединенных Штатов, заявленная публично… Я думаю, что понятно: мы должны относиться к этому с настороженностью».

То есть негативные коннотации, хотя и не высказываются большинством чиновников публично, могут возникнуть в общественном сознании из предпосылок, что организации с иностранным финансированием обеспечивают интересы тех, кто это финансирование предоставляет; по крайней мере часть таких грантодателей настроена по отношению к России враждебно, а значит, и сами организации со статусом «иноагента» могут предоставлять угрозу для страны и ее жителей. Такая риторика властей не может не сказываться на общественном мнении о деятельности «иностранных агентов». 

Кроме того, не может не влиять на общественное сознание и исторический контекст, в котором это общество формировалось — воспоминания о репрессиях в СССР и советском понятии «враг народа». В 2017 году «Левада-центр» опубликовал результаты опроса об отношении россиян к «иноагентскому» законодательству, а также об ассоциациях, которые вызывает статус «иностранный агент». По данным исследования, среди тех, кто слышал о законе, больше половины (56%) уверено, что этот он призван «ограничить негативное влияние Запада на нашу страну». Подавляющее большинство респондентов об «иноагентском» законодательстве ничего не знали, но несмотря на это, негативно относятся к статусу «иностранного агента». Исследователи констатировали: 

• «Это выражение имеет для населения исключительно негативную окраску (несмотря на все разъяснения Конституционного суда о том, что в сегодняшних реалиях словосочетание утратило отрицательный контекст советского периода). Об отрицательных ассоциациях с выражением заявляют почти 60% населения, около 30% заявляют о нейтральных ассоциациях, о положительных (есть и такие) — 3%».

Говоря о более конкретных ассоциациях со словосочетанием, центр приводит такие результаты:

• «Самая распространенная категория ассоциаций, которые удалось выявить с помощью открытого вопроса (когда люди отвечают без подсказок со стороны социологов) связана со шпионажем: в этой группе иностранный агент это — “шпион иностранных разведок”, “цээрушник”, “засланный казачок”, “вербовщик”, “лазутчик” и т.п. Эти представления разделяет 45% населения. Следующая по распространенности категория ответов связана с образом “врага народа” (“врага России”, “предателя”, “ренегата”); ее разделяет около 7%. Конкретные нейтральные ассоциации с экономической деятельностью смогли назвать 4% респондентов».

Подобное восприятие сохраняется и сегодня, спустя четыре года после опроса «Левады-центра» и расширения «иноагентского» законодательства. И оно не может не сказываться на репутации организаций и людей, оказавшихся в реестрах «иностранных агентов». Это накладывает определенные ограничения на их деятельность, выходящие за пределы формальных и закрепленных в законодательстве.

Препятствия для профессиональной деятельности: НКО

Прямые последствия статуса «иностранного агента» для НКО, СМИ и физлиц, признанных СМИ-«иностранными агентами», касаются в первую очередь их профессиональной деятельности. Для разных организаций появляются разные, специфические для их сферы препятствия.

Для НКО, действующих в сфере защиты прав граждан, социальных проблем населения, здравоохранения и экологии ключевой проблемой становится коммуникация с государственными органами, бюджетными организациями и чиновниками разных уровней. В опубликованном в 2018 году Клубом юристов НКО сборнике «10 историй: хроника выживания НКО “иностранных агентов”» говорится о том, что кардинальные изменения в работе произошли именно у НКО, сотрудничающих с органами государственной власти или участвовавших в работе со студентами:

• «106 НКО – “иностранных” агентов до внесения в реестр тесно работали с чиновниками разных уровней. После внесения в реестр они отмечают прекращение большинства контактов и “заморозку” совместных проектов. В регионах муниципалитеты расторгают или не продлевают договоры аренды помещения с организациями». 

Вышеописанные факты усложняют продолжение деятельности НКО, а в ряде случаев и делают ее невозможной. В сборнике приводятся различные примеры того, как с НКО переставали сотрудничать разные государственные органы. 

Калининградская региональная общественная организация «Мир женщины» была признана «иностранным агентом» в октябре 2015 года. До получения статуса она активно получала муниципальные и региональные гранты и имела хорошую репутацию: создательница НКО Оксана Прищепова входила в общественно-политический совет при губернаторе и в общественный совет при Калининградской думе, а в 2014 году стала победительницей конкурса «Женщина года» по Северо-Западному региону. После включения в реестр регулярные ярмарки рукоделия, которые проводила организация на муниципальных площадках, чтобы предоставлять женщинам возможности заработка, сократились — теперь им отказывали в помещениях.

• «Мы приходили в администрации районов и пока не озвучивали, что мы иноагенты, с нами общались нормально. Но потом перезванивали и говорили: мы не можем вас пустить, сдать площадь, потому что нам запретили, — вспоминает одна из руководительниц организации, Юлия Базан. — На одном семинаре к нам в руки попало внутреннее распоряжение для сотрудников соцслужб о том, чтобы они не посещали наши мероприятия».

С подобными проблемами столкнулась и организация «Насилию.нет», занимающаяся, среди прочего, проблемами домашнего насилия в России. Ее руководитель Анна Ривина говорит, что после внесения в реестр НКО-«иностранных агентов» в декабре 2020 года организация не смогла продолжать сотрудничество с госорганами: 

• «Закончился проект “Москва против домашнего насилия”, который мы делали вместе с правительством. Продолжить системную работу на сегодняшний день невозможно - все департаменты во всех возможных вариантах от нас шарахаются. А мы хотели делать эту работу очень качественно: вовлекать полицейских и городские спецорганы, которые соприкасаются с темой, в обсуждение за общий стол, создавать механизмы для борьбы. Если раньше нам нужно было с большим трудом открывать двери в государственный мир, сейчас он для нас просто зацементирован».

Кроме социально ориентированных НКО, статус «иноагента» влияет и на деятельность организаций, которые работают в просветительской и научной деятельности. АНО «Центр независимых социологических исследований» была основана в 1991 году как один из исследовательских центров, сыгравших важную роль в становлении социологии в современной России. В 2015 году Центр вн​​если в реестр НКО-«иностранных агентов», после чего у него начались проблемы в проведении социологических опросов и исследований, связанных с органами власти: «В этом статусе мы не можем взаимодействовать с госорганами: исследовать процессы, происходящие в них, делиться с представителями этих органов результатами исследований и так далее», - говорит исполнительный директор Центра Оксана Карпенко.

Проблемы в научном сотрудничестве с госорганами подтверждает и руководитель вышеупомянутого «Левада-центра», также включенного в реестр «иностранных агентов», Денис Волков. По данным сборника Клуба юристов НКО, с такими же препятствиями в профессиональной деятельности сталкиваются и организации, работающие в сфере здравоохранения и экологии.

Директор «Левада-Центра» Лев Гудков, 2013 год: «Многие группы (из тех, кого мы опрашиваем), как черт от ладана шарахаются от всякого намека даже на то, что их опрашивают “иностранные агенты”. В русском языке (как мы выяснили, проводя соответствующий опрос) люди понимают совершенно однозначно словосочетание “иностранный агент” как: “шпионаж”, ведение диверсантской работы, подрывной деятельности и т.д. Поэтому даже с тенью такого подозрения работать в области социологии либо становится крайне трудно, либо вообще невозможно. Мы пробуем найти выходы из этой ситуации. Но пока (самое большое, что мы сделали) вынуждены были отозвать заявки на гранты в разных иностранных фондах и отказать иностранным партнерам в уже намеченных совместных проектах».

Наконец, отказы в сотрудничестве с органами власти распространены и среди НКО-«иноагентов», действующих в сфере защиты прав граждан. Например, организация «Институт развития прессы — Сибирь» до 2015 года занимался консалтингами и тренингами для журналистов, а фонд той же команды «Так-так-так» консультировал граждан и организации по юридическим вопросам. В интервью ОВД-Инфо создатель организаций Виктор Юкечев рассказал, что после внесения обеих НКО в реестр органы власти, хотя ранее активно приглашали их для сотрудничества, все меньше и меньше взаимодействуют с ними. 

С такими же проблемами столкнулся и Центр защиты прав СМИ. По словам его руководителя Галины Араповой, до статуса «иностранного агента», полученного в 2015 году, Центр активно работал с областными судами разных регионов: проводил семинары и тренинги, в которых были заинтересованы сами суды. «А с момента признания центра “иностранным агентом” такое сотрудничество вынужденно закончилось. Последним судом, в котором тренинг был запланирован, был Челябинский областной суд. У нас семинар был назначен на апрель, и в суде ждали, пока я освобожу место в своем графике, почти год. Но в феврале нас признали “иностранным агентом”, и через месяц из суда написали, что, извините, мы не сможем провести этот тренинг», — говорит юрист.

Председатель совета Правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов: «От нас шарахаются как черт от ладана все государственные чиновники. Взаимодействие с официозом оказывается невозможным. А как, например, защищать беженцев, не взаимодействуя с госструктурами? Сложно».

Валерия Череватенко из Союза «Женщины Дона» связывала именно с «иноагентским» статусом организации то, что власти Ростовской области игнорировали организованную ими конференцию по правам ребенка и семьи в социально опасном положении: «Нас практически вычеркнули из всей общественной жизни. Для власти мы со знаком отверженных и прокаженных».

После того, как ФСБ опубликовала перечень сведений, за сбор и распространение которых можно стать «иностранным агентом» (в этом случае за отсутствие заявления на включение в реестр грозит наказание до пяти лет лишения свободы), некоторым НКО пришлось приостановить свою работу с военнослужащими. Так произошло, например, с правозащитной организацией «Солдатские матери Санкт-Петербурга». Ее председатель Оксана Парамонова рассказывала, что войсковым частям и вовсе запретили разговаривать с «иностранными агентами»:

• «Со стороны западного военного округа, по которому мы чаще всего работали, была директива — войсковым частям нельзя взаимодействовать с «иноагентами». Никто об этом не заявлял публично, но это нам мешало. Нам оставалось заниматься просветительской деятельностью с призывниками».

Наконец, сказывается «иноагентство» и на отношениях НКО с образовательными институциями. О проблемах взаимодействия с университетами, появившихся после получения статуса, рассказывал, например, на круглом столе, посвященном  «иноагентам», юрист «ОВД-Инфо» Денис Шедов; а представитель «Сахаровского центра» Полина Филиппова поделилась, что из-за попадания в реестр центру пришлось закрыть большинство образовательных программ в регионах.

Для всех НКО, независимо от их специализации, взаимодействие с органами власти и чиновниками разных уровней необходимо для полноценного функционирования. Однако статус «иностранного агента» лишает НКО таких возможностей: прекращается сотрудничество и совместные проекты, а качество работы этих организаций рискует снизиться из-за отсутствия доступа к инструментам, связанным с государственными структурами, или вынуждает их сильно ограничивать сферу деятельности.

Препятствия для профессиональной деятельности: СМИ, журналисты, физлица

Препятствия в профессиональной деятельности в связи со статусом «иноагента» возникают и у включенных в реестр СМИ, и у журналистов и других граждан, признанных физлицами СМИ-«иностранными агентами».

После появления реестра для физлиц и резкого увеличения количества включенных туда людей многие журналисты, получившие статус «иноагента» лично, стали рассказывать о проблемах, с которыми сталкиваются в своей работе. Во-первых, это резкое сокращение возможностей для публикации: далеко не все издания и платформы готовы пойти на условия маркировки.

• «С 2018 года я сотрудничала как фрилансер с “МБХ медиа”, — рассказывает псковская журналистка Людмила Савицкая, признанная физлицом СМИ-”иностранным агентом” одной из первых, в декабре 2020 года. — Когда меня назвали “иноагентом”, все настоятельно рекомендовали соблюдать требования, а МБХ категорически отказались ставить приписку: “Какой ты „иноагент“, ты хороший журналист, а в новостях от тебя смотрится некрасиво совсем”. Мы вели переговоры около месяца, ответ был все тот же. Больше я не работаю в “МБХ медиа”».

С изданием «Радио Свобода», за гонорары которого Савицкую и признали «иноагентом», журналистка продолжает сотрудничать. Однако отмечает, что от статуса многие, с кем ей приходится коммуницировать в работе, «шарахаются»: «Героев это напрягает, тревожит. Сегодня один из чиновников деликатно посоветовал обратиться к кому-то другому».

О проблемах с героями говорит и другая журналистка, анонимно опубликовавшая эссе о своем статусе «иноагента» в издании «Медуза» в октябре 2021 года. По ее словам, корреспондентом она больше работать не может:

• «Никто не станет со мной разговаривать, зная, что я “иностранный агент”. Чиновники будут отказываться, а обычные люди — перестанут доверять. Доверие со стороны источников для журналиста — это основа работы».

Наличие статуса «иноагента» подразумевает те же ограничения на коммуникацию и в отношении СМИ, попавших в этот реестр. Также известен случай, когда изданию отказывали в регистрации как СМИ из-за личного статуса «иноагента» у его редактора.

На работу военных корреспондентов и специалистов накладываются ограничения, практически останавливающие их деятельность. Из-за перечня ФСБ, в котором перечисляются сведения, сбор и распространение которых означают получение статуса «иноагента», они не могут освещать эти темы. При размытости определений информации, включенной в этот перечень, риски наступления уголовной ответственности становятся слишком велики, чтобы продолжать работу с ней.

С серьезными препятствиями в деятельности сталкиваются и адвокаты, оказавшиеся в реестре физлиц СМИ-«иноагентов». На круглом столе, посвященным проблемам «иноагентов», адвокат Валерия Ветошкина, получившая этот статус, отмечала, что ей приходится маркировать все свои сообщения, в том числе комментарии для СМИ. По ее словам, из-за этого медиа меньше к ней обращаются и одна из стратегий защиты — публичность — становится практически нереализуемой: 

«Происходит стагнация. Я вижу, что коллеги начали оглядываться на наш кейс, меньше давать комментариев СМИ, отказываются от иностранных клиентов. Государство пытается дискриминировать некоторые социальные группы и у него это получается». 

«Раньше работа с иностранными доверителями была нормальной практикой. Но теперь многие коллеги столкнутся с понятным психологическим барьером – никто не захочет лишний раз рисковать» – говорит глава комиссии по защите прав адвокатов АП Санкт-Петербурга Сергей Краузе. 

Адвокат Ольга Гнездилова также отметила, что эта ситуация приводит к отказам адвокатов в регионах от работы с правозащитными организациями, от чего пострадают прежде всего заявители.

Страдают в этом случае и доверители адвоката. Еще одна проблема, которую представляет статус адвокатов-«иноагентов» — потенциальная необходимость нарушения адвокатской тайны, как считает Ветошкина. Если адвокат обязан каждый квартал отчитываться о своих доходах и расходах, то в таких отчетностях оказываются и специалисты, которых защитник привлекает для своей адвокатской деятельности и о которых неизвестно следственным органам. По мнению Ветошкиной, от этого также будут страдать доверители.

Качественная журналистика и адвокатская деятельность подразумевают необходимость постоянной коммуникации - как с героями публикаций, так и с различными органами, ведомствами, организациями и экспертами. Общественное восприятие статуса «иноагента» как негативного ярлыка не может не подрывать доверие источников и доверителей, а риски для тех, кто этого статуса еще не имеет, слишком велики, чтобы продолжать такое сотрудничество.

Отказы от партнеров, участников, площадок

Наконец, на профессиональную деятельность участников реестров «иностранных агентов» влияет увеличение отказов в сотрудничестве от коммерческих и других партнеров, участников проектов и площадок.

Виктор Юкечев, руководящий внесенным в реестр НКО-«иностранных агентов» фондом «Так-так-так», убежден, что больше всего на работу организации после получения статуса повлияли отказы от участников проектов.

• «Самое печальное в статусе то, что начались отказы участвовать в наших проектах. Кто-то забросил свои расследования. Потому что, например, журналист начинает наше расследование, а одновременно работает в районной, областной или городской газете, на телевидении. “Я не могу делать это одновременно”, — и отказываются», - рассказывал Юкечев в разговоре с ОВД-Инфо.

При этом, говорит руководитель «Так-так-так», речь идет не только о журналистах и людях, чья жизнь связана с бюджетным финансированием, но даже о тех, кто имеет к этой сфере опосредованное отношение, через родственников:

• «Одна совершенно смешная была ситуация, часто ее цитирую. Одна дама из частной районной газеты в Новосибирской области, которая уже много лет во всех наших проектах, во всех семинарах, тренингах участвовала, приезжает и ко мне подходит: “Ой, Виктор Павлович, вот, я вынуждена извиниться, я последний раз участвую в ваших мероприятиях”. Я спрашиваю: “А в чем дело-то?” — “А вот зять мне сказал: выбирайте: или я, или фонд „Так-так-так””. Он сам то ли на муниципальной службе, то ли на государственной».

С подобными трудностями сталкиваются не только проекты, связанные с защитой прав граждан, но и специализирующиеся на других сферах. В сборнике Клуба юристов НКО приводится пример региональной общественной организации «Экологическая вахта Сахалина», внесенной в реестр НКО-«иностранных агентов». В момент нахождения в реестре (в 2017 году Минюст исключил организацию из перечня), считает руководитель НКО Дмитрий Лисицын, основные издержки были не финансовыми, а моральными:

• «Из-за статуса иностранного агента мы понесли очень серьезный ущерб репутации в глазах большого количества людей – мы же работаем не в вакууме, мы взаимодействуем с государственными органами, другими НКО, бизнесом, научным сообществом. Думаете, нет таких ученых, которые откажутся работать с организацией из-за ее статуса иноагента?»

Лисицын добавил, что в одном случае на организацию даже написал в полпредство «донос» Сахалинский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии, НИИ обвинил НКО в предвзятости в связи со статусом «иноагента».

Речь идет не только об отдельных гражданах, отказывающихся сотрудничать с «иностранными агентами», но и о коммерческих организациях, бизнесах и постоянных партнерах. Так, рассказывая о получении статуса, бывший руководитель некоммерческого партнерства по поддержке социально-профилактических программ в сфере общественного здоровья «ЭСВЕРО» (специализируется на профилактике и борьбе с ВИЧ) Елена Романяк говорила, что с организацией прекращали сотрудничество даже многолетние партнеры, в том числе зарубежные, для которых «иноагентство» представляет меньшие риски. «Глобальный фонд по борьбе с ВИЧ даже заподозрил некоторых наших партнёров в том, что они действительно нарушали федеральное законодательство, за что и были наказаны», - заметила она.

Также сотрудничества с «иностранными агентами» опасаются и различные площадки и культурные институции. 21 октября 2021 года стало известно, что попавшая 8 октября в реестр физлиц СМИ-«иностранных агентов» поэтесса и журналистка Татьяна Вольтская получила отказ в выступлении на поэтическом вечере «ЛитерА на Советском» в Кузбасском центре искусств. Она получила письмо от главного специалиста по творческим проектам центра Натальи Ибрагимовой:

• «Простите меня! Но после публикации списка иноагентов 8 октября 2021 я вынуждена отменить ваше выступление,— написала Ибрагимова.— Театр поэзии организован в государственном бюджетном учреждении “Кузбасский центр искусств”, существует при поддержке Фонда президентских грантов и Министерства культуры и национальной политики Кузбасса. Думаю, вы понимаете нашу ситуацию. Очень сожалею!».

В ответе газете «Коммерсантъ» упомянутые ведомства заявили, что «каких-либо рекомендаций и инструкций от Министерства культуры и национальной политики Кузбасса для учреждений культуры и искусства Кузбасса в связи с организацией мероприятий с участием физических лиц, выполняющих функции иностранных агентов, не давалось», и к отмене выступления Вольтской ни одна из государственных институций не имеет отношения.

Тем не менее, организаторы мероприятия «перестраховались» в связи с потенциальными рисками, которые для организации могло нести сотрудничество с «иностранным агентом». По мнению журналистки, эта ситуация указывает на то, что статус «иноагента» оказался «эвфемизмом врага народа». Вольтская сказала, что «от этого названия все будут шарахаться», так как оно «жутко звучит для российского уха».

Хотя формальных и законодательных ограничений статус «иностранного агента» на организацию или человека во многих случаях не накладывает, сама стигматизированность понятия подразумевает, что от сотрудничества с «иноагентами» будут отказываться различные люди, организации и институции. Из-за негативного восприятия словосочетания «иностранный агент» организации, СМИ и люди, получившие этот статус, фактически подвергаются остракизму в своей сфере деятельности со стороны других.

Очернение репутации и оправдание агрессии

Негативный образ, сложившийся в обществе, приводит к тому, что статус «иностранного агента» для НКО, СМИ и физических лиц означает потенциальную возможность очернения репутации со стороны различных акторов, а следовательно — и оправдание потенциальной агрессии к участникам перечней «иноагентов».

На различных площадках образ «иностранных агентов» создается и педалируется как крайне негативный. В качестве примера можно привести публикации на таких ресурсах, как «РИА ФАН» или сайт «Комитет защиты национальных интересов». В описании последнего значится: «Портал “Комитет защиты национальных интересов” информирует людей о деятельности иностранных агентов на территории РФ». В «Реестре лиц, зависящих от иностранных правительств и спонсоров» и в «Списке иноагентов», опубликованных на сайте, присутствуют не только организации и люди, уже находящиеся в государственных реестрах, но и те, кто, по мнению авторов, просто получает какое-либо иностранное финансирование. И на каждого собираются так называемые «скандалы». В описании каждого «иностранного агента» при этом не указываются их достижения, не говорится об их деятельности подробно, а собирается и публикуется только та информация, которая может очернить репутацию человека или организации.

Кроме того, статус «иноагента» позволяет различным группам и отдельным лицам оправдывать агрессию по отношению тем, кто в этом статусе находится. В интервью «ОВД-Инфо» руководитель ресурсного центра «АННА» Марина Писклакова-Паркер рассказывала, что именно «иноагентством» организации движение «Мужское государство» (признано экстремистским) оправдывало свою агрессию по отношению к НКО:

• «Важно понимать, что статус “иноагента” связан не только с ограничениями со стороны государства, он еще и развязывает руки таким радикальным группам, как, например, недавно признанное экстремистским “Мужское государство”. Меня они доставали не один год, и статус “иноагента” [они] использовали как оправдание своих действий: мол, мы-то за правое дело боремся, “иностранных агентов” преследуем, — говорит Писклакова-Паркер. — Я знаю, что с подобным отношением сталкиваются и другие организации, которые борются с домашним насилием. Это очень опасная тенденция. Она создает разжигание ненависти по отношению к женским организациям и усложняет их работу».

Очернение репутации, негативный образ, агрессия и ее оправдание по отношению к «иностранным агентам» — это результат косвенной дискриминации, заложенной как в законодательстве об «иноагентах», так и заявлений чиновников и ассоциаций, которые подразумевает термин.

Финансирование

Во многих случаях получение статуса «иностранного агента» для НКО и СМИ означает полную перестройку существовавшей финансовой модели организации. Попадание в реестр влечет за собой отказы от партнеров, опасения грантодателей и уход рекламодателей. Все это сопровождается увеличением расходов, идущих на регулярные отчетности и аудит, и издержек на оплачивание штрафов, которые при нынешнем законодательстве неминуемы. Как результат в организациях происходят сокращения, они утрачивают работоспоспособность и в некоторых случаях просто вынуждены закрываться.

Отказы грантодателей и сокращение финансирования в случае самарского информационного портала «Парк Гагарина» привели к тому, что издание утратило позицию одного из лидеров в регионе, а в самой организации прошли серьезные сокращения. Вот что рассказывал в интервью ОВД-Инфо учредитель сайта Сергей Курт-Аджиев:

• «Когда “Парк Гагарина” признали, мы были лидерами среди электронных СМИ в регионе. Сейчас мы ими не являемся и вряд ли сможем — в первую очередь финансово, потоки у нас очень сократились. Никто не хочет работать с иностранными агентами, все произносят фразу “Ну ты же понимаешь”. Из-за “иноагентства” у нас никто не уходил, у нас народ проверенный, переживший и не такие истории. Но сейчас в штате осталось трое сотрудников, потому что нам содержать их не на что. У нас средств на существование почти нет».

Пойти на экстренные меры с сокращениями сотрудников ради выживания пришлось и «Эковахте» на Сахалине: «Сократить трех сотрудников — при том, что их всего было пять. Сократить сферу деятельности: урезать работу по контролю добычи нефти и газа и по городской экологии», — говорит ее руководитель Дмитрий Лисицын.

В некоторых случаях организациям приходится в экстренном порядке переходить на новые модели финансирования. Так произошло, например, с изданием «Медуза» после получения статуса. Если до включения в реестр ее финансирование строилось в основном на рекламе и партнерских материалах, то теперь СМИ приходится выживать за счет пожертвований читателей. В апреле редакция «Медузы» писала: 

• «“Медузу” пытаются убить. Минюст России объявил нас “иностранным агентом”. Из-за этого мы потеряли рекламодателей. Это значит, что у нас заканчиваются деньги. Прямо сейчас. <...> Мы всегда верили, что у нас получится построить медиа, которое может зарабатывать на рекламе и работать для читателей совершенно бесплатно. <...> И мы построили такое медиа. На это нам потребовалось шесть лет. Российские власти разрушили наш бизнес за один день».

В мае издание оповестило, что после сокращения расходов, в том числе за счет уменьшения зарплат сотрудников на 20-30%, переходит на краундфандинг:

• «Через несколько дней после того, как Минюст объявил “Медузу” “иностранным агентом”, мы начали краудфандинговую кампанию. Нас поддержали почти 80 тысяч человек. Вместе вы совершили чудо. Только благодаря вам “Медуза” продолжает работать — несмотря на то, что власти лишили нас практически всех доходов».

В условиях, когда из-за размытого «иноагентского» законодательства НКО и СМИ приходится регулярно сталкиваться со штрафами, препятствиями в профессиональной деятельности и очернением репутации, сокращение расходов и переход на новые финансовые модели может сильно ударить по устойчивости организации. Это прямое последствие дискриминации, к которой приводит статус «иноагента».

Личные риски: самоцензура, внимание спецслужб, вынужденная эмиграция

После попадания в реестр физлица «иностранные агенты» и люди, работающие в организациях-«иноагентах», сталкиваются с увеличением личных рисков. Например, постоянная возможность получить штраф за нарушение правил маркировки приводит к самоцензуре.

Физлица СМИ-«иностранные агенты» признаются, что после того, как Минюст внес их в этот реестр, они стали цензурировать свои сообщения и меньше писать в соцсетях. К самоцензуре добавляется еще и повышение уровня стресса при любой публикации: «...к плашке добавляется постоянная тревожность. Фраза, которую мне теперь нужно писать в соцсетях, у меня, конечно, есть в сохраненных сообщениях в телеграме, поэтому я быстро могу ее скопировать, но бывает, что в комментариях я на секунду про нее забываю. Потом приходится все исправлять. В этот момент не покидает мысль: а вдруг товарищ майор мою ошибку тоже заметил...», – делится координатор движения «Голос» в Санкт-Петербурге Полина Костылева.

Какие-то сообщения кажутся уже неуместными, если добавить к ним маркировку «иноагента». Вот что писала анонимная автор эссе об «иноагентстве», опубликованном в «Медузе»: 

• «Недавно моя знакомая родила ребенка и выложила фото в инстаграм. Я хотела написать очень трогательный комментарий и за секунду до публикации вспомнила, что мне придется вставить туда “ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ…”. Моя знакомая не интересуется политикой и давно живет не в России. Она точно не поняла бы и обиделась. Так что каждый день приходится бить себя по рукам. И где бы мы ни находились, даже если уедем из страны, мы будем обязаны ставить эту метку. В том числе и на фото собственных детей».

Она же отмечает, что многие ее знакомые «иноагенты» перестают писать в чатах с большим количеством пользователей или оставлять комментарии в соцсетях: «Незнакомым людям, далеким от политики, наш новый статус вообще почти невозможно объяснить. <...> Каждому не растолкуешь, почему мы начинаем сообщение с капслока».

На круглом столе об «иноагентах» также отмечалось, что в маленьких городах и селах люди настолько боятся ярлыка «иноагента», что перестают общаться с ними. Также известны случаи буллинга в школе в отношении детей, чьи родители «иноагенты».

Тревожность и самоцензура приводят к тому, что у человека, оказавшегося в реестре физлиц, может сокращаться круг знакомых и возможности для общения, что увеличивает ощущение изоляции и негативные эмоции от столкновения с остракизмом. Это не может не сказываться на психологическом здоровье «иноагента», что является таким же дискриминационным явлением, как и отказы, который он получает от партнеров, участников проектов и их родственников.

Тревожности и стресса «иноагентам» добавляет и внимание спецслужб, которое увеличивается с момента приобретения статуса. Об этом рассказывали и те, кто оказались в реестре НКО-«иностранных агентов» еще в первые годы его существования. В ноябре 2015 года, то есть спустя почти год после попадания «Ресурсного правозащитный центр» в перечень «иноагентов», его бывший руководитель Мария Каневская направлялась по приглашению генерального консульства Германии на ужин, куда пригласили петербургских правозащитников и консулов разных стран. По пути ее поймали журналисты «Пятого канала» с вопросами о деятельности Клуба юристов НКО и закрытого на тот момент Центра. «Они делали это в агрессивной манере, я отказалась давать интервью, и пыталась от них уйти, но они бежали за мной – это продолжалось минут 15. Я страшно испугалась», – вспоминает тот вечер юрист.

На пути обратно Каневская столкнулась уже не с журналистами, а с сотрудником Федеральной службы безопасности.

• «22:30. Фурштадская, темно, ноябрь. Откуда-то появляется сотрудник ФСБ, показывает удостоверение и говорит: “Мария Александровна, вот приглашение в прокуратуру”. Мы начинаем беседовать: “Неужели Вы – курьер?”. “А мы вас найти никак не могли”, — отвечает он. — “Значит, вы отказывайтесь подписывать протокол, пойти в прокуратуру принести всю бухгалтерию за 6 лет?” Я отвечаю: “Если вы думаете, что есть основание для беседы, то высылайте повестку». 

Мария Каневская рассказывает, что за разговором забыла, что приехала на своем автомобиле, и пошла ко входу в метро вместе с одной из участниц ужина. Об этом ей напомнил представитель ФСБ. Мария оглянулась и увидела, что около автомобиля стоят полицейский и несколько пожилых людей: «Все было готово — меня просто Бог спас. Хорошо, что [моя знакомая] была рядом — потому что никто бы не поверил, что такое возможно». Мария Каневская предполагает, что ее намеревались задержать. 

После этой встречи Каневская направила к прокурорам адвоката, а сама как можно скорее уехала из страны. Когда юрист пришла за загранпаспортом в многофункциональный центр, ей заявили, что он находится на проверке ФСБ, а когда будет готов, неизвестно. Уехать заграницу ей пришлось по старому документу.

С похожей ситуацией сталкивался основатель «Молодежного центра консультации и тренинга» в Волгограде (помогал с защитой прав студентам) Тимур Кобалия. В ноябре 2016 года после получения организацией статуса «иностранного агента» сотрудники уголовного розыска пришли к нему домой в 5 утра. Самого Кобалии в это время дома не было.

• «Я был в командировке заграницей, но они об этом даже не знали, потому что из страны я выехал через Белоруссию — ездил к другу. А после уже поехал в Гаагу, где Клуб юристов НКО проводил ознакомительный визит правозащитников в Нидерланды. В 5 утра мне звонят соседи из Волгограда и рассказывают, что меня разыскивают сотрудники уголовного розыска». 

Кобалия предполагает, что в то утро его ожидали типичные процедуры, цель которых — оказать психологическое давление.

Внимание спецслужб увеличивается не только по отношению к правозащитным организациям-«иноагентам», но и к другим, чей профиль — здравоохранение или экология. Например, бывшая руководитель организации «ЭСВЕРО» упоминала в разговоре с авторами сборника, что после получения статуса «иноагента» активисты организации неоднократно получали звонки от людей, представлявшихся сотрудниками ФСБ. Это существенно влияет на возможности таких организаций работать в регионах: по словам Полины Филипповой из «Сахаровского центра», теперь им очень сложно работать с региональными партнерами, потому что к тем приходят сотрудники центров по борьбе с экстремизмом и ФСБ. «Мы не можем таким образом подставлять коллег из регионов», — заметила она.

Постоянное напряжение и тревожность приводят к тому, что люди решают эмигрировать из страны, где, по их мнению, у них слишком велики личные риски. Вот что рассказывала художница Дарья Апахончич, оказавшаяся в списке физлиц СМИ-«иностранных агентов» одной из первых, в декабре 2020 года. После получения статуса она потеряла работу, а 31 января к ней домой рано утром пришли с обыском. В квартире находились маленькие дети Апахончич. «Семь часов обыскивали, все изымали, изматывали детей», — вспоминает она.  Сама Апахончич связывала обыск именно с получением статуса «иноагента». Спустя некоторое время хозяин квартиры, которую снимала художница, выгнал ее семью, не отдав залог и заявив, что она «преступница». Уезжая из страны, по крайней мере, временно, Апахончич писала:

• «Весь последний год мне было очень страшно, самой болезненной точкой был момент, когда мой пятилетний [сын] катался в автозаке. Он до сих пор, когда видит полицию, прячется. И мы всей семьёй впадаем в панику от звонков в дверь. Потом было мое задержание, суд, потом статус иноагента, потом обыск. И в то утро я прощалась с детьми, обнимала их, потом меня везли на допрос, а я думала, увижу ли их, и кто о них позаботится, если не увижу. И это была точка, дальше которой я не смогла жить „как раньше“. Мне было (и есть) ужасно, ужасно страшно за детей. За себя не так, а за них — ужасно. У моих детей нет ни бабушек, ни дедушек, Машин отец в розыске. И я потратила весь свой запас невозмутимости, я больше не могу: с работы уволили, из квартиры выставили, технику и телефоны забрали». 

Велика вероятность, что Апахончич будет не единственным «иноагентом», кто вынужден принимать решение об отъезде. Постоянная дискриминация и препятствия для работы, связанные с клеймом «иностранного агента» в общественном сознании, создают тяжелые условия жизни для людей, оказавшихся в одном из реестров «иноагентов», и приводят к тому, что они уезжают.

Негативное влияние на общество

Законодательство об «иностранных агентах» оказывает серьезное влияние не только на некоммерческую сферу, но и на общество в целом.

С начала 2020 года было опубликовано минимум 12 федеральных законов так или иначе затрагивающих «иностранных агентов», не менее 100 страниц этих нормативных актов связаны непосредственно с темой «иноагентсва». Громоздкость законодательства, многочисленные нормы в отношении разных реестров, в сочетании с его столь стремительным развитием приводит к тому, что разобраться в нем чрезвычайно сложно даже власти. Так, Владимир Путин, отвечая на заданный вопрос об «иноагентстве», высказался о том, что в российском законодательстве не предусмотрена уголовная ответственность в связи с «иностранным агентством»: «А в Штатах тоже не через суд, там в Минюст вызывают. Вон спросите у Russia Today, что там творят. Знаете, как жёстко? Там до уголовной ответственности. У нас такого нет». Соответствующая статья Уголовного кодекса в российском законодательстве на тот момент существовала уже 9 лет, а в конце 2020 года она была значительно расширена.

В 2012 году вице-спикер Госдумы Сергей Неверов так мотивировал необходимость введения понятия «иностранный агент»: «В формулировке “иностранный агент” не нужно искать двойное дно и подозревать законодателей в попытках навесить какой-то ярлык. Эта формулировка общепринята и присутствует в законодательстве многих развитых демократий мира. Если НКО финансируется из-за рубежа и реализует на эти деньги определенные проекты, мероприятия, очевидно, что она работает, в том числе, и в интересах заказчика. Депутаты просто предлагают таким организациям не скрывать источников, из которых они получают средства. Это абсолютно честный и демократичный подход». Несмотря на многочисленную подобную риторику со стороны законодателей и представителей властей, законодательство вовсе не требует для признания «иностранным агентом» фактического использования иностранного финансирования для оплаты политической деятельности, как и того, чтобы получатели финансирования действовали от имени или в интересах иностранной организации.

О правовой неопределенности законодательства говорят многие эксперты. Рассказывает юрист Галина Арапова:

«Закон должен быть четким, ясным, недвусмысленным, понятным обывателям. Вы читаете закон, вам должно быть понятно, что вы должны делать, а чего вы делать не должны. А когда ты читаешь закон и не понимаешь его, будь ты даже юрист или профессиональный эксперт в этой сфере, — это неправильно. Да даже если государственный орган истолковать это не может, тот же Минюст, каким образом вы как человек должны свое поведение подстраивать под эти требования? Чего вы не должны делать, чтобы не попасть в «иностранные агенты»? Непонятно».

Эксперты Венецианской комиссии, говоря о неопределенности понятия «иностранный агент», выразили обеспокоенность риском произвольного применения указанных положений и потенциальным сдерживающим воздействием на гражданское общество.

Примечательно, что правовая неопределенность существующего законодательства рассматривается частью законодателей как положительный фактор. Так, глава комиссии Совета Федерации по защите госсуверенитета, Андрей Климов, комментируя будущее законодательства об «иностранных агентах», заявил на брифинге 22 ноября, что «у нас есть предложения как по ужесточению этих норм и расширению их применения, так и по усложнению их применения».

Стремительное развитие в сочетании с правовой неопределенностью создают опасный эффект для всего общества. Тяжесть санкций для физических и юридических лиц стигматизирует хоть сколько-то видимую общественную деятельность и ставит перед непростым выбором любого, кто ей занимается: регистрироваться в качестве «иностранного агента» или воздержаться от любой деятельности или поддержки, которые могут вызвать даже малейший риск превращения в «иностранного агента».

О негативных последствиях принятия законодательства еще в 2018 году рассказывала исполнительный директор «Центра независимых социологических исследований» Оксана Карпенко: «Объявленная российским государством охота на ведьм разрушила много полезных для российского общества начинаний, загубила родившиеся, абортировала множество растущих в недрах некоммерческих организаций проектов. Была сломана сама долгосрочная логика развития организаций. Неразумными и бессмысленными в этом контексте стали попытки выстраивать стратегию развития организаций, формировать долгосрочные ориентиры, вкладываться в инфраструктурные проекты».

Широкое толкование понятия «политическая деятельность» в сочетании с постоянно пополняемыми списками «иностранных агентов» ведет к тому, что многие люди вынуждены воздерживаться от широкого круга активностей, которые имеют основополагающее значение как и для их собственного развития и благополучия, так и для нормального, здорового общества. Именно этот эффект описывали эксперты Венецианской комиссии предполагая, что «разумные опасения быть признанным “иностранным агентом”, вероятно, окажут сдерживающее воздействие на российское гражданское общество, заставив отказаться от участия в политической деятельности в широком смысле».

Этим объясняется и тот факт, что осенью 2021 года петиция с требованием полной отмены законов об «иноагентах» была опубликована от лица, в числе прочих, более 50 благотворительных организаций. Позже руководители 40 фондов направили обращение к Президенту с предложением включить благотворительные организации в список лиц, на которых не распространяется «закон об иностранных агентах».

Важно отметить, что в текущем определении «политической деятельности» уже делается исключение для «пропаганды благотворительной деятельности», но этого явно недостаточно, так как любая организация, работающая в социальном благотворительном секторе, заинтересована не только в ресурсах, но и в решении сопутствующих социальных проблем. В тех же благотворительных фондах царит атмосфера страха, что лишь подтверждается словами Владимира Путина «...мне даже мои личные знакомые говорили, что они занимаются тем-то, такой-то благотворительной деятельностью, а их подводят уже к тому, что они иноагенты». Ситуация же с гражданскими проектами и СМИ намного более тяжелая – многие ожидают увидеть себя в списках «иностранных агентов» каждый день.

Подобное ожидание только усиливает психологическое давление и ощущение угрозы, которое испытывают как НКО, так и СМИ и люди, работающие в этих сферах. Об этом, в частности, на круглом столе об «иноагентах» говорил редактор «Медиазоны» Дмитрий Трещанин: по его словам, многие издания, еще не оказавшиеся в реестре, каждую неделю ожидают увидеть там себя, что создает «чудовищное напряжение» для всех участников сектора.

Сфера влияния законодательства за девять лет его существенно расширилась. Если в 2012 году речь шла исключительно об НКО, в 2017 — о журналистах, то с конца 2020 в реестры может попасть кто угодно. И действительно в 2021 реестры пополняются журналистами, правозащитниками, наблюдателями, адвокатами и даже экологами.

Этот эффект лишь усугубится новыми дискриминационными мерами в отношении частных доноров и участников мероприятий «иностранных агентов» и отделений иностранных НПО, персональные данные которых Минюст требует указывать в отчетах. Подобные меры выходят далеко за пределы «иноагентства» и скажутся в целом на желании людей участвовать в мероприятиях и финансировать не только «иностранных агентов», но и тех кто казалось бы может ими стать, включая те же благотворительные фонды.

Выводы

Авторы доклада проанализировали законодательство об иностранных агентах, правоприменительную практику с 2013 по 2021 год и нормативные акты различных ведомств. Опираясь на данные и выводы исследований, проведенных другими авторами и институциями (в том числе Венецианской комиссией, фондом «Общественный вердикт» и Клубом юристов НКО), авторы представляют предварительный правовой, статистический и эмпирический анализ (текст доклада обильно снабжен цитатами «иноагентов» различных видов) c фокусом на дискриминационные аспекты как законодательства и нормативных актов, так и правоприменительной практики.

На основе собранного и проанализированного материала мы выявили целый ряд дискриминационных норм, противоречащих как российскому законодательству, так и международному праву. Важно понимать, что дискриминация — это не субъективное понятие, а правовой термин, четко определенный ​​как неравное обращение без объективного или разумного оправдания, законной цели, необходимости и соразмерности.

Основные дискриминационные нормы и практики можно разделить на несколько крупных категорий:

• Прямые запреты на определенную деятельность 
• Ограничения доступа к государственному финансированию и иным формам господдержки 
• Ограничения взаимодействия «иностранных агентов» и государственных служащих и бюджетных организаций
• Усиленный контроль со стороны государственных ведомств
• Увеличение расходов, связанные с дополнительной отчетностью, судебными издержками и оплатой штрафов
• Ограничение распространения информации “иностранных агентов”
• Неформальные препятствия профессиональной деятельности
• Сбор персональных данных доноров и участников мероприятий

На уровне законодательства и отдельных нормативных актов существует целый ряд прямых запретов для организаций и людей, попавших в реестры «иностранных агентов». Существенно ограничены права на участие в электоральных процессах — как собственно в политической ее части (запрещена поддержка кандидатов и политических партий), так и в гражданской (ограничены права наблюдателей от организаций-иноагентов) и информационной (ограничены права на освещение выборов). «Иноагентам» запрещено занимать должности в государственных органах и органах местного самоуправления. Незарегистрированным объединениям, НКО и физлицам, «выполняющим функции иностранного агента», запрещено перечислять или получать деньги или другое имущество с целью организации или проведения публичного мероприятия.

Доступ к государственному финансированию и поддержке для организаций-иноагентов ограничен как на законодательном уровне (приоритетные меры поддержки предусмотрены исключительно для так называемых «НКО-исполнителей общественно полезных услуг», а присвоение этого статуса иноагентам запрещено), так и на уровне отдельных ведомств, регионов и муниципалитетов. НКО-«иноагенты» были исключены из срочных мер поддержки НКО в контексте COVID-19, банковские вклады НКО из реестра «иностранных агентов» не подлежат страхованию.

Ограничено общение и сотрудничество иноагентов с государственными органами и служащими. Так, военнослужащим и гражданскому персоналу органов ФСБ разрешено обращаться в НКО, «выполняющие функции иностранного агента» только на тех условиях, которые устанавливает ФСБ. Минздрав запретил НКО-иноагентам выдвигать кандидатов в действующий при министерстве «Совет общественных организаций по защите прав пациентов». На муниципальном уровне в ряде регионов существуют запреты для НКО-«иноагентов» выдвигать кандидатов в местные Общественные палаты и Общественные советы. НКО-«иноагентам» запрещено выдвигать кандиадатов в Общественные наблюдательные комиссии, проводить антикоррупционный анализ нормативных правовых актов.

Все виды иноагентов обязаны отчитываться в Минюст о своей деятельности, доходах и расходах со множеством деталей и чаще, чем все иные субъекты права. Кроме того, органы имеют право проводить плановые проверки НКО-иноагентов каждый год. С 2021 года такие НКО также обязаны предоставлять Минюсту перспективный план своих программ и мероприятий, и ведомство имеет право его не согласовать. Эти дискриминационные нормы ставят «иностранных агентов» в неравное положение по сравнению с другими субъектами права, а также предполагают расход значительных финансовых и временных ресурсов.  

Требования к маркировке и санкции за их нарушения — как для самих «иноагентов», так и для СМИ, пишущих об их деятельности — накладывают существенные ограничения на право на распространение информации, приводят к самоцензуре и изоляции. Физлицам приходится использовать маркировку даже в личных форматах общения — например, в приложениях для знакомств или в родительских чатах. СМИ-«иноагенты» теряют рекламодателей из-за необходимости маркировать размещаемую рекламу. Все СМИ обязаны маркировать упоминания «иноагентов», что в совокупности с нечеткостью законодательного регулирования этой маркировки, существенными штрафами за невыполнение этих требований и возможной блокировкой веб-ресурсов создает предпосылки к сокращению информационного освещения деятельности «иноагентов».

Неформальные практики накладывают существенные ограничения на деятельность «иноагентов». С юридической точки зрения, такие практики относятся к косвенной дискриминации, которая также противоречит российскому законодательству и международному праву. Среди таких практик можно выделить отказ чиновников и бюджетных организаций от общения и сотрудничества с «иноагентами», что критично для большинства НКО и СМИ для полноценного функционирования; ограничения профессиональной деятельности для журналистов-«иноагентов», которые в связи с необходимость маркировки практически не могут найти работу в своей сфере; отказ от сотрудничества с «иноагентами» партнеров, площадок, организаторов публичных мероприятий; диффамационные кампании в СМИ и социальных сетях.     

Кроме того, для физических лиц, включенных в реестры, и законодательство, и правоприменительная практика нарушает право на неприкосновенность личной жизни — объемы и детальность отчетности таковы, что ставят объектов соответствующего регулирования в дискриминирующее положение по отношению ко всем остальным объектам регулирования в России, включая предпринимателей, чиновников, депутатов. В свою очередь, требования к отчетности НКО-«иноагентов+ предполагает передачу регулятору большого объема персональных данных доноров-физических лиц в нарушение действующего федерального законодательства.

В совокупности законодательство об «иностранных агентах», нормативные акты, правоприменительная практика и неформальные ограничения, дополненные диффамационными кампаниями в государственных СМИ, приводят к бесконечному расширению влияния законодательства на общество и государство в целом. Широкое толкование понятия «политическая деятельность» и возможность правоприменителя представить как «иностранное финансирование» практически любые ресурсы вне зависимости от юрисдикции их источника, в совокупности с постоянно пополняемыми списками «иностранных агентов» порождает атмосферу страха и неопределенности в некоммерческой и медийной сферах. В результате многие люди и организации вынуждены воздерживаться от общественной активности, что приводит к деградации гражданского общества и одновременному снижению подконтрольности государственных органов, потери ими каналов обратной связи с обществом и снижению качества принимаемых государством решений. 

На основе проведенного исследования можно сделать однозначный вывод: законодательство об иностранных агентах — дискриминационное по своей сути, поскольку существенно ограничивает права и угрожает профессиональной деятельности лишь определенной группы субъектов права. При этом соответствующее ограничение прав необоснованно ни крайней необходимостью, ни какой бы то ни было конкретной угрозой национальной безопасности. Ситуация усугубляется произвольным и запретительным правоприменением, что связано с размытостью формулировок в законодательстве и вольной их трактовкой различными субъектами правоприменения. Отдельные ведомства, региональные и муниципальные власти увеличивают масштаб дискриминационных последствий с помощью введения собственных нормативных актов.

В этих условиях попытки привести законодательство об «иноагентах» и правоприменительную практику в соответствии с российским законодательством и международным правом не представляется возможным. Для этого потребуется корректировка десятков законов и подзаконных актов, а также детальный анализ решений судов и органов исполнительной власти. Единственным правовым выходом из данной ситуации может быть полная отмена законодательства об «иноагентах», а вплоть до вступления соответствующего закона в силу — полная приостановка правоприменения вплоть до проведения всестороннего анализа правоприменительной практики с привлечением как представителей законодательной и исполнительной власти, так и субъектов регулирования и независимых экспертов.  

Исправления

05.12.2021. В разделах «Электоральные ограничения» и «Штрафы для СМИ за распространение информации об «иностранных агентах» без маркировки» исправлена ошибка в стоимости разработки системы мониторинга «иностранных агентов», заказанной Центральной избирательной комиссией. Изначально в тексте ошибочно указывалась сумма в 13 миллиардов, а не 13 миллионов рублей. Приносим извинения читателям!

Приложения

1. Лица, включенные в реестры «иностранных агентов»

Данные об организациях, включенных в различные реестры «иностранных агентов». Данные обновляются по мере изменений в реестров и могут расходиться с указанными в тексте доклада цифрами актуальными на момент публикации.

2. Статистика Судебного департамента Верховного суда по ст. 19.34 КоАП

Рассмотрение судами первой инстанции дел по ст. 19.34 КоАП («Нарушение порядка деятельности некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента») с начала 2017 по середину 2021 года.

Источник

3. Санкции, предусмотренные для «иностранных агентов»

Описание санкций, предусмотренных КоАП и УК за нарушения требований к различным категориям «иностранных агентов».

4. Санкции, предусмотренные для СМИ

Описание санкций, предусмотренных КоАП и УК для СМИ, не являющихся «иностранными агентами», но связанных с ними.